Виктор ПОЛЕВСВИДАНИЕТак же пенятся волны и бродят как сусло, А холмы... Высота будто в воду ушла... Но вернуть если Волгу в первичное русло, То и горы появятся обочь села.
Но зато, плешь укрыв, раскудрявился бором Холм Бутырский, что отрок, под тенью дерев. И глядит на меня с молчаливым укором, Белизною камней склон крутой подперев.
Но я мимо плыву на борту теплохода. Всё боясь, чтоб миг встречи мне не продремать. Вижу гущу берез у больничного свода, Под которым давно родила меня мать.
Блещут улицы травами, словно росою, И длиною вонзаются в сердце, как меч. Теплоход, ну причаль к бережку, за косою, Обнаружь неполадки в машине, иль течь.
Дай прильнуть к древнем ветлам у старой колонки, Воздух улиц испить, как отвар на меду, Лепетаньем садов напитать перепонки, Чтобы помнить об этом в аду и в саду.
Но вращается винт бессердечной машиной. И молотит он воду, как время - года... И родное село дымка, как паутиной, Укрывает вдали... Может быть, навсегда...
ОТВЕТВсё со мной, всё во мне И затоны, и плёсы, И на свежей копне Твои мягкие косы.
И сверкающий вал Грозового наплыва, И порывистый шквал, И затишье залива.
И цветенье садов, И медовые соты, И гудки поездов, И мостов переплёты.
Я вобрал, как с листа, Зимы с белою грустью, И святого креста Переливы над Русью.
И томление лиц В боголепной молитве, И полёт смелых птиц С ветром в колющей битве.
Жизнь любя всё сильней, Я промолвил: «О, Боже, Но главней-то, главней, Но важней всего что же?»
И мне ангел сказал Тенорком Гавриила: «Суще то, с чем связал В жизни всё, что в ней было.
И мне веский ответ Влился в душу, как плёсы: Ночь в копне, лунный свет, Твои мягкие косы...
ЛЕЖИТ И ЗДЕСЬ...Я этот заболоченный овраг Влекущим, светлым чувством ощущаю. В кустах таловых, у болота - мрак, Следы копыт коров - по молочаю.
Стрекозы, осыпь, лысый косогор. На нём - дорожки, выбитые стадом. У камышей - поломанный багор. Ветла гнилым дуплом зияет рядом.
Гниёт в болоте вяза чёрный ствол, Где трясогузка на сучок присела. И - тишь... И время, севшее на кол. И никому до этого нет дела.
А в дымке лет полощутся века, Как вещий знак о бытие суровом, Что эта - в тину вмятая доска - Была в ростке, потом - в стволе сосновом.
Какой резон в былом за слоем - слои Мне ворошить? Не наложить ли табу? Отвлечься... Вспомнить: здесь вот, под ветлой, Пропавшую нашли пьянчугу - бабу.
Была жива, но пьяная... в дупло. Взяв самогон, ушла к природе в гости. Но память снова фактом обожгло; Все - кто искал и баба - на погосте.
А он - живой морщиною земли - Лежит овраг в сырой суглинной крепи, И что с того, что поколенья шли, Чей прах как пыль глотали лесостепи.
Чей смутный след находит связь со мной И прорастает в помыслах и благе. Чей светлый след под коркою земной Лежит и здесь: в заброшенном овраге.
КОНЕЦ ОСЕНИ (подражание)Скрипучий наст. Подгнившая ветла. В закраек льда вмороженные ветки. Под лозняком - подобие беседки. Два кола для рыбацкого котла.
Миндальный вкус простого коньяка Жду от листка, размятого зубами. Но между губ пропавшими грибами Дохнула преддекабрьская тоска.
Зиме седины прочит осень в дар, Но ей посевов снежных будто мало. А по реке плывет, густея, сало, И над водой свежо клубится пар.
А солнца луч размашистым багром Воткнулся в лёд, плывущий на средине, И, полыхнув костром на тонкой льдине, Опять истлел за сумрачным бугром.
И снежный необласканный покров Мороз скрутил жгутом, как перевясло. И синева в сухом снегу погасла, Собой вечерний мрак не поборов.
НЕ РОДИЛСЯ...А кто измерил тропы на Руси? Кто прошагал все стёжки и дороги? О, Боже, посуровее спроси, Что не всегда к себе бываем строги.
Что, уйму дел пустив на самотёк, То поднимаем, то роняем флаги. И мысли удирают наутёк, Сердясь, что места нет им на бумаге.
Снега, снега... В окне - одни снега. Свет бледно-резкий, злобный, непомерный. Не так ли вот блестят глаза врага, Когда он мне готовит месть и скверны?
Не так ли вот промёрзлые кусты В его душе тревогой протрещали? Не потому ли просеки пусты И пни под снегом будто отощали?
Не потому ли, как ни голоси, Тебя услышать вряд ли смогут Боги? И не родился тот, кто б по Руси Смог прошагать все тропы и дороги.
СКВОЗЬ МУТЬ ВРЕМЕНСквозь муть времён так тянет оглянуться - Лоб на ладонь, глаза чуть-чуть смежив - И о порожек мысленно споткнуться, Входя в свой дом, что в памяти лишь жив.
Внести к подтопку прутики и щепки, И пару-две поленьев толстых дров. И слушать у огня, как злы и крепки Удары в стены бешеных ветров.
И под возню козлят в сухой закуте, И под шумок под печкою трёх кур Вдруг осознать в бревенчатом уюте Никчемность зла и бренность авантюр.
И слушать, как ветрищами продуты В дверь хлещут вихри и скрипит засов, Как безвозвратно быстрые минуты В огонь сбегают от стенных часов.
И, глядя в пламя, в жаркий пляс искринок, Вновь осознать, что есть родной порог. За ним - разбег немереных тропинок И терпкий вкус непознанных дорог.
ЧУВСТВЕННЫЙ ПОРЫВЯ шел по лесу, слушал ветер, Чертил сучклявой палкой наст, И неожиданно заметил, Как раскололся снежный пласт.
Как из шершавого раскола Возник настырный ручеёк И побежал по склону дола, Снег пробивая, как боёк.
Разбег ручья, сучков шуршанье И крики мартовских ворон Слились в единое журчанье, Упав на землю с голых крон.
И в свежем воздухе лесистом, Всё затуманенное скрыв, Таким был благостным и чистым Весенний чувственный порыв!
И я, любовью к лесу болен, Дыша весной в его глуши, Был взбудоражен и доволен Родством природы и души.
КРЫЛЬЦОИсхлёстано снегом, отпето Ветрами резное крыльцо. А за вековечностью где-то Твоё молодое лицо.
А где-то во времени бренном, В начале шестнадцати лет Ты в тёплом порыве мгновенном С крыльца шлешь мне милый привет.
Мы даже понять не хотели, Что юному трепету тел, Как лету, зиме, иль метели Имеется тоже предел.
Смотрю на узоры седые Сквозь снег и, переча себе, Ищу: где же мы - молодые? В извилинах? В тонкой резьбе?
Где мягких волос твоих запах, Жар губ, необузданность рук? В каких расплескались этапах? Куда всё отхлынуло вдруг?
Два вихря, в наклон припадая, К избе резво мчат по плацу... ...Не ты ли бежишь молодая? Не я ль - за тобою - к крыльцу?
МЕЧТАМечта несбывшейся осталась: Дом на отвесном берегу... Чтоб рядом в шторм вода металась, Барашки дыбя на бегу.
А в тишь лучей горячих змейки Чтоб серебрили искрой плёс, И летний штиль к моей скамейке Прохладный запах Волги нёс.
Чтоб мимолетно, между дела На дом, белеющий, как гусь, И на меня тепло глядела С воды, с полей окрестных Русь.
Чтоб, принимая взгляды, тело Мое, купаясь в высоте, Легко, восторженно летело К земной российской красоте,
Чтоб вновь и вновь я зычность края, Ветров напевность с ней деля, Глотал взахлеб, как свежесть мая, Размахом душу веселя...
Мечта и жизнь, скорбя, расстались... Чужой блестит с горы фасад... И годы-Сивки укатались, В чужой уткнувшись палисад.
Дохнуло северным и снежным, Ознобным в рощи октября. Но листья кружевом прилежным Тропу мне выстелили зря.
Уже я их не понимаю, Не удивляюсь желтизне. Чему-то высшему внимаю Оттуда, издали, извне.
Как будто Боги намекнули О неизбывности земной. Как будто ангелы всплакнули За занебесной крутизной.
И дождь их слез ознобность множил Холоден, благостен и чист - За то, что душу не тревожил Мою осыпавшийся лист.
ПОМОЛИСЬПомолись за живых, помолись Птичьим щебетом в рощах и долах, Камышами, где гнёзда сплелись, Горькой пылью в дорожных размолах.
Помолись за своих, помолись Красноталами и ковылями, И туманом, где спряталась высь, И летящими там журавлями.
Помолись за родных, помолись Верой в землю, что миру, как остов, Над которым все грозы сошлись... Помолись тишиною погостов,
Светлой памятью мощей святых, Болью войн, что гремят, как стихия... За людей - скорбных, нищих, простых - Помолись, слез не пряча, Россия!
|