Николай ПРАСОЛОВ

* * *

Даруя мысль богам, Природа обратила

Свои мудрый лик к земному существу,

И, удивись их близкому родству,

И человека мыслью наградила.

С тех пор себе во все свои кадила

Курим мы фимиам, как будто торжеству

Добра и разума. Но мы, по существу, -

Слепая безрассудочная сила.

Бравадами не заглушить печали,

Витийствами не возвеличить мысль, -

Мы в суете безмерно одичали.

Куда-то устремившиеся ввысь,

Утратили мы в бешеной борьбе

И разум свой, и думы о себе.

* * *

Пахнуло морем. Песнь его слышна

У дальних гор, обрывов и откосов.

К нему есть много у меня вопросов, —

Хранит на них ответы глубина.

Размеренно бежит и в камень бьет волна,

Гармонии дитя иль вечного хаоса?

В ней — море всё. Во все их времена —

И смех, и плач, и песни всех матросов.

Зачем нам море? Пенистой волны

Хватило б излечиться и умыться.

Но море нам и грезится, и снится.

И мы, кто жаждет нынче тишины,

Сидим средь гула, грохота и воя,

И слушаем немолчный гвалт прибоя...

* * *

Весенний лес! Живительные соки

Восходят снова к веткам по стволам.

И день стоит намеренно высокий,

Как сине-белый пагодовый храм.

И я никак отчёта не отдам, —

Где той любви великие истоки,

Что мысль слагают в пламенные строки

И песнь её разносят по лесам?

В любой момент, в любое время года

Своею неохватностью картин —

Кому? Зачем? — поёт свои гимн природа,

Хвалебный, стройный, нескончанный гимн.

Вопросов этих мне не разрешить, —

Как Лель лесною сказкой буду жить.

В ЗИМНЕМ ЛЕСУ

Как снег скрипуч! И сосны — вековечны!

И дятла стук в морозной тишине.

И где-то путь, мне недоступный, млечный,

За мглою дня в вечерней вышине.

Что там, в мирах? Скажите, други, мне.

Ваш разговор доверчивый, сердечный

Я вспоминаю и мешок заплечный,

Смахнув снежок, кладу торчком на пне.

Здесь всё вокруг — безмолвие лесное

Да мысли, что тенета на основе, —

Всё ловят, ловят свой Зеленый луч.

И понял я: незримое начало

Нам вехами наш путь обозначало,

Но мы его не усмотрели с круч.

* * *

Родник... Незамутненная вода.

И тишь вокруг... Крушины куст склонённый.

Я прихожу в мой тихий час сюда

Смотреть и слушать мир уединённый.

Он чист, — у нас в плену души рождённый,

Томленья звук, что стонет иногда

И просится на волю... И тогда:

Да примет вас родник незамутнённый!

Храни и береги души своей родник,

Куда сам Луч поэзии проник,

Он, горний, счастье наше охраняет.

Летит над миром птицею звезда, —

За горизонты давние езда, —

И в тот родник перо свое роняет...

ПОЭЗИЯ

Как перед небом чистым первоцвет,

Раскрылась мне богов земная тайна:

Поэзия — во всём! И не случайно

Её дыханью объясненья нет.

В душе своей мятущейся, поэт,

Услышав боль тревожного звучанья

Земных скорбен, прими в себя секрет:

Поэзия — огонь переживанья.

Она — печаль и грусть в ауре вещи,

Где звёздный свет возвышенно трепещет.

Зовёт к разгадке таинств бытия.

И, чутким, нам всего лишь остаётся

Прислушаться, увидеть, где поётся,

И привнести в наш мир из небытья.

* * *

Я пришел из тьмы извечной

в этот странный, светлый мир.

Бог попался человечный, —

человека сотворил.

Сотворил и дал мне посох,

мол, иди, дружок, иди...

А вокруг разбойный посвист,

жизнь земная впереди.

С спасеньями и стужей,

с завываньем злых ветров,

с угрызеньями, к тому же

с нападеньями врагов.

Но я с радостью огромной

в жизнь земную полетел, —

не приемлю силы тёмной,

дань приемлю светлых дел.

* * *

Не у тоски беру я силы,

не от тоски печаль моя, -

меня печального взрастила

многострадальная земля.

Она полна в час предвечерний

неторопливой красоты

полей молчащих и селений,

и их раздумий, их мечты.

И через те раздумья вечные,

за что, не знаю сам - польщен!

я в тайны Родины сердечные

ею самою посвящён.

* * *

Даль степная, ветра завыванье,

Чистые звенящие ручьи...

«До свиданья, друг мой, до свиданья!

Чьи слова? Они теперь ничьи.

Но при них - печальное волненье,

Боль, неуспокоенность томит.

Улетают чистые мгновенья...

«И звезда с звездою говорит...»

Чьи слова? Поэта или ветра

Дуновенье, плач ли соловья?

Это кличет и мечтает где-то

Ищущая молодость моя...

* * *

Всё улеглось, утихомирилось,

и вот уж не о чем писать,

как будто вся куда-то вылилась

души моей любовь-краса.

И будто дни — серей и каменней,

и спится ночи напролёт.

Всё одиночнее и камерней

во мне мелодия поёт.

Но, а зачем же так без устали

вокруг меня цветы звенят?

И все в меня глазами грустными

зачем взывают и глядят?..