РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ REINER MARIA RILKEв переводах Елены КАРЕВОЙ
IM ALTEN HAUSEIm alten Hause; vor mir frei seh ich ganz Prag in weiter Runde. tief unten geht die Dammerstunde Mit lautlos leisem Schritt vorbei.
Die Stadt verschwimmt wie hinter Glas. Nur hoch, wie ein behelmter Hune, Ragt klar vor mir die grunspangrune Turmkuppel von Sankt Nikolas.
Schon blinzelt da und dort ein Licht fern auf im schwulen Stadtgebrause. - Mir ist, da? in dem alten Hause Jetzt eine Stimme “Amen” spricht.
DER TRAUMERIITraume scheinen mir wie Orchideen. – So wie jene sind sie bunt und reich, aus dem Riesenstamm der Lebenssafte ziehn sie just wie jene ihre Krafte, brusten sich mit dem ersaugten Blute, freuen in der fluchtigen Minute, in der nachsten sind sie tot und bleich. – Und wenn Welten oben leise gehen, fuhllst du’s dann nicht wie von Duften wehen? Traume scheinen mir wie Orchideen. –
* * *Mochte mir ein blondes Gluck erkiesen; doch vom Sehnen bin ich mud und Suchen. – Wei?e Wasser gehn in stillen Wiesen, und der Abend blutet in die Buchen.
Madchen wandern heimwarts. Rot im Mieder Rosen; ferneher verklingt ihr Lachen… Und die ersten Sterne kommen wieder und die Traume, die so traurig machen.
* * *Es gibt so wunderwei?e Nachte, drin all Dinge Silber sind. Da schimmert mancher Stern so lind, als ob er fromme Hirten brachte zu einem neuen Jesuskind.
Weit wie mit dichtem Demantstaube bestreut, erscheinen Flur und Flut, und in die Herzen, traumgemut, steigt ein kapellenloser Glaube, der leise seine Wunder tut
ADVENTEs treibt der Wind im Winterwalde die Flockenherde wie ein Hirt, und manche Tanne ahnt, wie balde sie fromm und lichterheilig wird; und lauscht hinaus. Den wei?en Wegen streckt sie die Zweige hin – bereit, und wehrt dem Wind und wachst entgegen der einen Nacht der Herrlichkeit.
* * *Ich liebe vergessene Flurmadonnen, die ratlos warten auf irgendwen, und Madchen, die an einsame Bronnen, Blumen in Blondhaar, traumen gehn.
Und Kinder, die in die Sonne singen und staunend gro? zu den Sternen sehn, und die Tage, wenn sie mir Lieder bringen, und die Nachte, wenn sie in Bluten stehn.
* * *AVE weht von den Turmen her. Immer noch horst du die Kirchen erzahlen; doch die Palaste an stillen Kanalen verraten nichts mehr.
Und vorbei an der Traumesruh ihrer schlafenden Stirnen schwanken leise Gondeln wie schwarze Gedanken dem Abend zu.
* * *EINMAL mocht ich dich wiederschauen, Park, mit den alten Lindenalleen, und mit den leisesten aller Frauen zu dem heiligen Weieher gehn.
Schimmernde Schwane in prahlenden Posen gleiten leise auf glanzendem Glatt, aus der Tiefe tauchen die Rosen wie Sagen einer versunkenen Stadt.
Und wir sind ganz allein im Garten, drin die Blumen wie Kinder stehn, und wir lacheln und lauschen und warten, und wir fragen uns nicht, auf wen…
DIE ENGELSie haben alle mude Munde und helle Seelen ohne Saum. Und eine Sehnsucht (wie nach Sunde) geht ihnen manchmal durch den Traum.
Fast gleichen sie einander alle; In Gottes Garten schweigen sie, wie viele, viele Intervalle in seiner Macht und Melodie.
Nur wenn sie ihre Flugel breiten, sind sie die Wecker eines Winds: als ginge Gott mit seinen weiten Bildhauerhanden durch die Seiten im dunklen Buch des Annbeginns.
В СТАРИННОМ ДОМЕВ старинном доме; предо мной лежит широким кругом Прага. Вглубь сумерек неслышным шагом часы уходят чередой.
Град проплывает под стеклом, лишь ярь-медянкою сверкая, вверху Святого Николая, как гунна дикого, шелом.
Вот свет зажёгся, и горит там, в городском далёком громе. Здесь, наверху, в старинном доме мне голос «Amen» говорит.
МЕЧТАТЕЛЬIIБлещут мне мечты, как орхидеи. - как и те, богаты и цветны, так же, как и те, впиваясь в жилу жизни, из нее черпают силу, тучнея от высосанной крови, радовать минуту наготове - а потом безжизненны, бледны. Так же тают и миры, бледнея, тонким ароматом - слышишь? - вея. Блещут мне мечты, как орхидеи. -
* * *Счастья белокурого избранник был бы, но - искатель я и странник. Чистые ручьи в лугах. Ни звука, вечер истекает кровью в буках.
Девы возвращаются. На страже снова звезды. Алые в корсаже розы. Затихает смех хрустальный... И душа от грез опять печальна.
* * *Бывает миру ночь на диво: всё - серебро. Горит звезда, как пастухам сияла та, что их вела благочестиво узреть рожденного Христа.
Блестит алмазной пылью сфера, под ней - потоки и поля, и в сердце, над мечтой паря, в молчании восходит вера, неспешно чудеса творя.
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОСТТабун снежинок гонит ветер сквозь лес холодный, как пастух, и ель, предчувствуя, как светел её удел ближайший, слух стремит вовне, и ветви даже к дороге тянет; гонит прочь ветра, и бодрствует на страже, чтоб охранить Святую Ночь.
* * *Мне нравятся забытые Мадонны, уставшие в прихожих вечно ждать, и девы, к родникам уединенно с цветком в кудрях идущие мечтать.
Под солнцем распевающие дети, или когда на звёзды в высоту они глядят; и дни, что песни эти приносят мне, и ночи - что в цвету.
* * *AVE вечернее. Башни звучат; храмы рассказывают о грядущем, только дворцы на каналах о сущем глухо молчат.
По-над фасадами, как по челу, словно его омрачившие думы, чёрные мысли-гондолы, угрюмы, уходят во мглу.
* * *Парк, увидеть тебя бы снова: старые липы и старых дам, тихо идущих, совсем - ни слова, по аллеям к священным прудам.
Лебедь важно меняет позы, гладь сияет, и глубина будто скрывает город; розы, словно саги, всплывают со дна.
В этом парке цветы как дети, и чутко вслушиваясь в него, мы смеёмся, одни на свете, то ждем кого-то, Бог весть, кого...
АНГЕЛЫУ них усталые уста; едва следы греховной страсти видны в душе: она, чиста и невесома, в Божьей власти.
Все - как один, велик и мал; молчанье их в Эдемской роще - угодный Богу интервал его мелодии и мощи.
И только развернув крыла, поднимут ураган в мгновенье: как будто вдоль страниц прошла длань Господа-Творца, бела во мраке книги Сотворенья.
|